Чистосердечно хвалить добрые дела - значит до некоторой степени принимать в них участие.
Вернейший признак высоких добродетелей - от самого рождения не знать зависти.
Будучи обмануты друзьями, мы можем равнодушно принимать проявления их
дружбы, но должны сочувствовать им в их несчастьях.
Миром правят судьба и прихоть.
Легче познать людей вообще, чем одного человека в частности.
О достоинствах человека нужно судить не по его хорошим качествам, а по тому, как он ими пользуется.
Наша благодарность иногда бывает так велика, что, расплачиваясь с
друзьями за сделанное нам добро, мы еще оставляем их у себя в долгу.
У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего мы хотим.
Женщины в большинстве своем оттого так безразличны к дружбе, что она кажется им пресной в сравнении с любовью.
В дружбе, как и в любви, чаще доставляет счастье то, чего мы не знаем, нежели то, что нам известно.
Мы стараемся вменить себе в заслугу те недостатки, которых не желаем исправлять.
Даже самые бурные страсти порою дают нам передышку, и только тщеславие терзает нас неотступно.
Старые безумцы еще безумнее молодых.
Слабохарактерность еще дальше от добродетели, чем порок.
Стыд и ревность потому причиняют нам такие муки, что тут бессильно помочь даже тщеславие.
Приличие - это наименее важный из всех законов общества и наиболее чтимый.
Здравомыслящему человеку легче подчиняться сумасбродам, чем управлять ими.
Когда судьба возносит нас сразу на такую высоту, о которой мы не могли
и мечтать, то почти всегда оказывается, что мы не в состоянии достойно
держать себя в новом положении.
Наша гордость часто возрастает за счет недостатков, которые нам удалось преодолеть.
Нет глупцов более несносных, чем те, которые не совсем лишены ума.
Нет на свете человека, который не ценил бы любое свое качество куда
выше, чем подобное же качество у другого, даже самого уважаемого им
человека.
В серьезных делах следует заботиться не столько о том, чтобы создавать
благоприятные возможности, сколько о том, чтобы их не упускать.
Никто не прогадал бы, согласившись на то, чтобы о нем перестали
говорить хорошо, при условии, что не станут говорить дурно.
Как ни склонны люди к неправильным суждениям; все же несправедливость к
подлинным достоинствам они проявляют реже, чем благосклонность к мнимым.
Глупые люди могут иной раз проявить ум, но к здравому суждению они неспособны.
Мы выиграли бы в глазах людей, если бы являлись им такими, какими мы
всегда были и есть, а не прикидывались такими, какими никогда не были и не
будем.
Суждения наших врагов о нас ближе к истине, чем наши собственные.
Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надежного.
Мы и не представляем себе, на что могут нас толкнуть наши страсти.
Старость - это тиран, который под страхом смерти запрещает нам все наслаждения юности.
Гордость, заставляющая нас порицать недостатки, которых, как нам
кажется, у нас нет, велит нам также презирать и отсутствующие у нас
достоинства.
Сочувствие врагам, попавшим в беду, чаще всего бывает вызвано не
столько добротой, сколько гордостью: мы соболезнуем им для того, чтобы они
поняли наше превосходство над ними.
Насколько ясно люди понимают свои ошибки, видно из того, что, рассказывая о своем поведении, они всегда умеют выставить его в благоприятном свете: то самое самолюбие, которое обычно ослепляет их ум, в этом случае придает ему такую зоркость и проницательность, что им удается ловко утаить или смягчить любую мелочь, способную вызвать неодобрение.
Впервые вступая в свет, молодые люди должны быть застенчивы или
даже неловки: уверенность и непринужденность манер обычно оборачиваются
наглостью.
Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.
Быть молодой, но некрасивой так же неутешительно для женщины, как быть красивой, но немолодой.
Есть люди столь ветреные и легковесные, что у них не может быть ни крупных недостатков, ни подлинных достоинств.
Молва припоминает женщине ее первого любовника обычно лишь после того, как она завела себе второго.
Есть люди, столь поглощенные собой, что, влюбившись, они
ухитряются больше думать о собственной любви, чем о предмете своей страсти.
Как ни приятна любовь, все же ее внешние проявления доставляют нам больше радости, чем она сама.
Ум ограниченный, но здравый в конце концов не так утомителен в собеседнике, как ум широкий, но путаный.
Терзания ревности - самые мучительные из человеческих терзаний, и к тому же менее всего внушающие сочувствие тому, кто их причиняет.
